Воспоминания "ни о чем"... 80-е годы

 

В этой главе я хочу затронуть пару тем о своей будничной работе в Аэрофлоте, которая даст возможность читателю узнать некоторые нюансы, о которых обычно не принято писать.  Будем считать, что это взгляд на отдельные эпизоды своей жизни не через парадный подъезд, а как раз наоборот…  Эти эпизоды, в общем то не существенные, и никоим образом не связаны между собой, да и происходили они в разные годы, но помнятся почему то до сих пор.

 «Простуда»

Всем известно, какие серьезные требования по медицине в авиации предъявляются к летному составу.  В первых главах своих воспоминаний я уже касался этой темы, просто еще раз напомню, что с самого начала трудовой деятельности и до выхода на пенсию весь летный состав находится под «неусыпным» контролем ВЛЭК (врачебно летной экспертной комиссии) , врача летного отряда, а перед каждым вылетом – и врача стартового медпункта. В общем, медицинский контроль тотальный, что в общем то и правильно. И такой контроль  всегда являлся одной из важнейшей составляющей безопасности полета, - кто ж будет спорить…

Но, я не открою особого секрета, если скажу, что несмотря ни на что, члены экипажа, как и всякий другой человек, могли заболеть, - простудиться, к примеру, или подцепить какую ни будь сезонную инфекцию. Разумеется,  никакого коронавируса тогда в природе еще не существовало, - думаю, он еще только разрабатывался обезумевшими «учеными» в секретных лабораториях…

 А  еще летному составу, помимо постоянного контроля за здоровьем, в обязательном порядке так же делались необходимые прививки, а многих тех, у кого были определенные медицинские показания, – раз в год обязательно посылали на профилактическое лечение в санатории.  И, тем не менее, бывало всякое, - мы же люди в конце концов, а не роботы.

Конечно, если  заболел «на базе», то особых проблем не было – отстранили на время от полетов, получил «больничный», и лечишься дома.  И только лишь после полного выздоровления врач летного отряда может дать допуск к полетам.  А вот как быть, если хворь прихватила в рейсе, «вдали от родных берегов»? Такое, хоть и не часто, но бывало. В том числе и у меня. Вот как в одном из таких случаев мне пришлось выкручиваться, я сейчас вспомню.

 Как то зимой, выполнял наш экипаж  на Ту-134А рядовой пассажирский рейс Новосибирск – Свердловск – Воронеж. В Новосибирск мы прилетели накануне, - там у нас долгие годы была смена экипажа. Была очень холодная погода, с температурой    минус 25*С. И это днем, а к ночи температура понизилась до  минус 30*, да и ветерок довольно свежий потянул. Вылет в Воронеж по расписанию у нас был глубокой ночью, по местному времени около 4 часов утра.   В такой холодный день, накануне вылета, никто из нашего экипажа, и я в том числе, не то что в город, а вообще не выходили из гостиницы аэропорта. После  обеда, ближе к вечеру все разбрелись по своим комнатам, и легли спать. Ночь нам предстояла «рабочая»…

 Помню, я тогда долго крутился в постели, никак не получалось заснуть. Я ощущал состояние какого то непонятного дискомфорта,  однако кое как, но все же заснул…

А вот когда дежурная администратор «подняла» нас на вылет, я сразу понял причину вечернего «дискомфорта».  И нет смысла здесь перечислять все характерные симптомы, - я реально заболел, и температура у меня была высокая. Вот так «влип»! А мне ведь не только  нужно как то добраться до Воронежа и до наших врачей, а все гораздо сложнее – мне предстоит работать и в полном объеме выполнять все свои обязанности как члена экипажа самолета. Трудно будет? Еще как, а куда деваться…

 Но, для того, чтобы «благополучно» улететь из Новосибирска, надо еще как то умудриться пройти стартовый медконтроль. А вот тут очень легко «зависнуть» - обмануть бдительного врача, проверяющего состояние здоровья членов вылетающих экипажей и несущего за это юридическую ответственность  – ох, как не просто!  И не дай Бог, врач заметит, что со мной «что то не так» - сразу и термометр поставит, и АД замеряет. И тут уже вариантов не будет, наверняка отстранят от полета.

И, естественно сразу возникнет масса проблем и «головной боли» с вылетом нашего рейса, - и для нашего экипажа, да и для новосибирского аэропорта Толмачево. И еще неизвестно, как и сколько по времени эти проблемы будут решаться.  Нет, нет, - улетать сегодня надо непременно…  Разумеется, я сразу доложил своему командиру о заболевании. Он прикоснулся к моему лбу, и говорит:

-У-у, да ты просто «горишь»! У тебя очень высокая температура!

Кто то из наших ребят, пока мы одевались, быстро для меня закипятил в стакане пакет чая, а у кого то из наших девушек стюардесс нашлись жаропонижающие таблетки, я тут же принял пару таблеток и попил чайку...

Умылся, оделся, привел насколько можно себя в «порядок», глянулся в зеркало – м-да, вид, надо прямо сказать, оставляет желать лучшего. Но, улетать то надо «край»!   Вся надежда на то, что роль абсолютно здорового человека мне все же кратковременно удастся успешно «сыграть», да и «коэффициент ночного отупения» у дежурного врача может в этом мне помочь, - ведь сейчас в Новосибирске время около трех часов ночи.   Экипаж для пользы «общего дела» пообещал перед врачом мне немного «подыграть»…  Не буду вдаваться в подробности, только скажу,  что  прежде чем заходить в стартовый медпункт, я некоторое время постоял на улице перед входом в здание АДП без перчаток – это, чтобы руки были холодные и не выдали моей повышенной температуры. 

Здание АДП аэропорта Толмачево

В это время кроме нашего рейса из Новосибирска больше никто не вылетал, в коридоре АДП было тихо и пустынно. Когда врач заполнила свой журнал, переписав состав экипажа из нашего задания на полет, и начала проверять пульс у  членов нашего экипажа – пришло время и моего «выхода». Я, раскрасневшийся от мороза (и высокой температуры, конечно), бодро зашел в  медпункт, присел на стул перед врачом, назвал свою фамилию, предъявил вкладыш ВЛЭК с отметками о прохождении квартальных медосмотров. Все как обычно… Лицу, разумеется, старался придавать выражение «трудового оптимизма»  и хорошего настроения.

-Жалоб нет?  – был стандартный вопрос врача.

- Нет…

- Распишитесь, пожалуйста…

Я расписываюсь в журнале напротив своей фамилии, - сразу за написанными врачом словами «Жалоб нет», и протягиваю руку для замера пульса.  Дышу  медленно и глубоко, мысленно стараясь расслабиться и замедлить пульс. И, похоже, мне это удается…

- А что такая рука холодная? Без перчаток, что ли, шли? – спрашивает врач.

- Да, – с улыбкой отвечаю я.

Тут «подключается» второй пилот, что то спрашивая у врача, а командир мне начинает давать указание по количеству необходимого для заправки топлива, и просит не задерживаясь, с девушками, поскорее отправляться на самолет - готовиться к вылету.  В общем, все у нас тогда получилось, я быстренько оделся, и с бодрым и деловым видом, подхватив свой портфель, вышел из медпункта и отправился на самолет, который уже минут десять назад как прибыл в Толмачево.  А выйдя снова на мороз, я почувствовал себя еще хуже, чем когда проснулся. Похоже, все моральные и физические силы были полностью растрачены во время этого «спектакля» в кабинете врача…

 На самолете я сразу попросил бортмеханика прилетевшего экипажа, всю работу на улице - по контролю заправки, осмотру и подготовке самолета к вылету, сделать за меня. Причину я ему объяснил, и он без проблем все сделал за меня, и покинул самолет только перед самым вылетом, когда уже на борту был наш экипаж, сидели пассажиры,  а дежурная по посадке собралась убирать трап.

С его стороны это был характерный пример понимания сложившейся ситуации, настоящего благородства и лётного братства.

 Как тяжело для меня прошел тот полет, я вспоминать не буду. И так все понятно, ведь летел я тогда, как вы понимаете, не пассажиром…  А  высокая температура, – я это прекрасно чувствовал, - «шпарила» без признаков хоть небольшого уменьшения…

В таком состоянии, четыре с лишним часа полета, да около полутора часов стоянки в промежуточном аэропорту Свердловска, мне показались реальной каторгой.  В особенности тяжелой для меня оказалась стоянка в Свердловске, с ветреной и не менее морозной, чем в Новосибирске, погодой. Мне ведь пришлось большую часть времени находиться на улице, под самолетом, -  контролируя заправку, техническое обслуживание, осмотр  и подготовку к дальнейшему полету. Тут уж у меня «помощников» не было…  Но, к счастью, без задержки и по расписанию, утром мы благополучно прибыли в Воронеж.

Передав инженерам самолет и техническую документацию, я сразу отправился в нашу санчасть – к врачу летного отряда. К своему стыду, пришлось немного приврать нашей уважаемой Нине Ивановне Соколовой, - врачу отряда, что почувствовал признаки недомогания и повышение температуры на последнем участке полета, незадолго до посадки в Воронеже.

 Кстати, когда мне в санчасти замеряли температуру, то градусник показал 39,6 *. Не мало, если прямо сказать…  Но, тем не менее, на душе у меня уже было легко - я «вырвался» из Сибири,  добрался до базы и меня осмотрели наши врачи. Мне выписали все назначения и лекарства, оформили «больничный листок», и освободили от полетов сразу на неделю.  Вроде бы эта история и «ни о чем», но в таком состоянии члену экипажа выполнять полет – конечно, вопиющее нарушение всех существующих норм и законов…

 

Новогодние «истории»

 Вполне понятно, что работа гражданской авиации,  как и любой другой отрасли с «непрерывным циклом», исключает какие то послабления или выходные в праздничные дни. Скажу даже больше, в гражданской авиации СССР именно в предпраздничные дни и в дни праздников, интенсивность полетов как раз возрастала. Помимо рейсов по центральному расписанию, вводилось еще и много дополнительных рейсов на наиболее загруженных направлениях.  Особенно в дни самого любимого у советских людей праздника – встречи Нового года.

Хочу еще раз напомнить, что вся моя работа в Аэрофлоте пришлась как раз на «Золотой век» советской гражданской авиации, когда воздушный транспорт в СССР был самым массовым, доступным и удобным видом транспорта, с обширнейшей сетью воздушных линий, - не сравнить с тем, во что превратилась авиация сегодня…

 А  для читателей, которые никогда не жили в СССР и знают о  той стране только понаслышке  ,  –  я просто еще раз повторю то, что уже писал в некоторых предыдущих главах.  Гражданская авиация в СССР  являлась подлинно народным видом транспорта, доступным абсолютно для всех без исключений граждан нашей страны.

Ну, да ладно, хватит лирики - перехожу к теме о  новогодних  «будничных историях» экипажа самолета. Если можно так выразиться - взгляд «со служебного входа» …

 Сразу хочу заметить, что забавных историй у меня было немало, но вспомню сейчас только две из них. Если все вспоминать – бумаги не хватит…  Ничего особенного, конечно, в них нет,  но запомнились они, как и многие другие, на всю жизнь.  Причина, наверное, в том, что большинству людей еще с детства в новогоднюю ночь хоть немного, но всегда хочется верить в какую то сказку или яркое новогоднее «приключение». Во всяком случае, себя я всегда относил к этому «большинству»…

 Разумеется, самый лучший вариант новогодней «сказки» - это встреча Нового года дома - в кругу семьи и близких людей. Однако, работа в гражданской авиации вносила свои коррективы, и встретить Новый год в рейсе было довольно романтично.

Я никогда не  жаловался на судьбу, которая довольно часто  (в лице моих начальников) «планировала» меня в рейсы именно в новогодние праздники. Я любил работать в такие дни – атмосфера повсюду была праздничная, веселая и романтичная. Наверное, потому так бережно и хранит память о тех счастливых новогодних днях, радостных, веселых и счастливых лиц моих коллег и всех наших пассажиров…

 Первые годы работы в воронежском авиаотряде, я летал на Ан-24  в экипаже, командир которого был у нашего руководства в опале, - я упоминал уже это в своих воспоминаниях. И нет нужды говорить, что все новогодние праздники в те годы наш экипаж, - хотели мы того или нет, -  провел на работе.  Но, надо признаться, что два первых года подряд, хоть и с задержками из за тумана в первом случае, и из за снегопада во втором,  мне  все же посчастливилось  успеть добраться до дома, - к семье, буквально за час до наступления Нового года.  И «быстренько» встретив Новый год и даже немного поспав, рано утром первого января уже вылетать очередным рейсом…

 А вот в третий раз прямо в новогодний вечер 31 декабря 1978 года нас отправили «встречать»  Новый год рейсом в Баку с промежуточными посадками в Волгограде и Астрахани. Этим рейсом, кстати, именно тогда «закрывалось» сообщение с Баку на самолете Ан-24, и ликвидировалась бывшая долгие годы в Баку смена экипажа.  С 1- го января 1979 года рейс Воронеж - Баку – Воронеж начинал выполнять новый в те годы у нас в Воронеже, реактивный лайнер Ту-134А.

 А нашему экипажу, выполнив в новогоднюю ночь рейс в Баку, надлежало сменить ожидающий нас там экипаж, и вернуться этим же самолетом в Воронеж пассажирами. Для этого нам сразу были выписаны «обратные» служебные билеты. Фактическая погода и прогнозы по Волгограду и Астрахани были «любительские», и ничего хорошего к исходу новогодней ночи не предвещали.  Тем не менее, до Баку мы добрались по расписанию, без задержек…

 Рейс тогда у нас получился вполне «романтический» - встретили Новый год в салоне своего же  самолета, уже передав, конечно,  самолет другому экипажу, и находясь в салоне в качестве пассажиров.  К такому раскладу, мы были заранее готовы, и у «нас с собой было» - как говорил М.Жванецкий в одном из своих юмористических рассказов.

И все было хорошо, отметив Новый год мы отдыхали в летящем самолете в предвкушении того, что утром продолжим «встречу» Нового года уже дома, каждый со своей семьей. Только нашим смелым ожиданиям не суждено было сбыться…

 После посадки в Волгограде, начался сильный снегопад. Наш рейс тогда не успел вылететь, аэропорт закрылся на прием и выпуск самолетов до утра. Утром задержку продлили на неопределенное время – сильная метель продолжалась более суток, по сути было натуральное стихийное бедствие. Снегом замело не только аэропорт со всем, что там находилось, но и все дороги в округе. А знаю я это потому, что уже к вечеру 1 января в буфетах и ресторане волгоградского аэропорта Гумрак не осталось продуктов и напитков - скопившиеся в аэровокзале и в гостинице «застрявшие» из за непогоды пассажиры и экипажи, а народу оказалось очень много,  поели ВСЕ (и попили, кстати, тоже…)  А машины подвезти продукты из города не могли из за снежных заносов. Вот оно нежданно и пришло тогда – «новогоднее чудо»…

 Многие пассажиры хотели сдать билеты и воспользоваться железной дорогой, а местные – вообще вернуться по домам. Только – ха! – городской транспорт тоже не ходил из за заносов. Аэропорт оказался «отрезанным» от города…  Со временем, на второй, кажется, день, дорогу немного расчистили, но аэропорт на прием и выпуск заработал еще не скоро.  Мы, к примеру,  вылетели в Воронеж только 4-го января ближе к вечеру. Как вам такое новогоднее «приключение»?  Вот она, реальная романтика…

 Вскоре я переучился на Ту-134, и летал на нем много лет, до ухода на пенсию. И что интересно, первые несколько лет работы на «Ту» по старой и «доброй» традиции (как «молодой», наверное?) я почему то всегда попадал в рейс именно 31 декабря. Причем, иной раз попадал в такие праздничные рейсы даже и не со «своим» экипажем – мой экипаж был как раз выходным, а мною «подменяли» какого ни будь хитрожо, - ой, прошу прощения, хитромудрого коллегу. Такие всегда были и будут в любых коллективах, и при любой власти.

 Только не подумайте, что на праздничные рейсы командование всегда старалось запланировать нерадивых – в виде «наказания». Как говорится – «ой, я вас умоляю!», как раз то все наоборот. На праздничные дни планировали всегда самых надежных, грамотных и безотказных специалистов. А вот нерадивые и не «надежные» – а таких в нашем летном отряде было в достатке, все новогодние праздники как правило отдыхали дома. Их не то что в рейсы, а даже в резерв на праздники не ставили – рискованное это было дело. Обязательно, либо что то «со здоровьем» случится, или какая нибудь «глобальная проблема» в семье возникнет, причем прямо в день вылета. Тогда приходилось лететь резерву, начинался «сбой», возможны были задержки, весь график путался. Было такое, и не раз – сам тому свидетель…  Вот наше руководство и страховалось от излишних новогодних «сюрпризов».

 В середине 80-х годов я работал в экипаже, где командиром корабля был один из известных и уважаемых летчиков нашего летного отряда, с его мнением в эскадрилье всегда считались.  Такой статус нашего командира для экипажа был очень кстати, - мы летали в основном «удобными и престижными» в нашем отряде рейсами, рабочие дни и «эстафеты» вполне разумно чередовались с выходными днями.

 Накануне Нового 1985 года, в эскадрилье приняли решение 31 декабря «разделить» спаренный рейс в Тбилиси и Мин.Воды на два экипажа. Обычно эту «спарку» выполнял один экипаж, но для надежности, чтобы избежать случайной задержки и нарушения расписания, и учитывая, что самолетов и экипажей вполне хватало, утренний рейс Воронеж – Тбилиси – Воронеж должен был выполнять один экипаж, а вылетающий днем рейс Воронеж – Мин.Воды – Воронеж другой экипаж.

Нет нужды говорить, что пользующийся некоторыми привилегиями в отряде наш командир тут же «застолбил» утренний рейс в Тбилиси, - утречком быстро слетаем туда-обратно, и к часу дня будем уже свободны. Запас времени до Нового года более, чем достаточный, совсем не то, что у экипажа, который полетит днем в Мин.Воды и вернется хоть и ранним, но все же уже вечером. Любой небольшой сбой, и экипаж выполняющий рейс в Мин.Воды – имеет большую вероятность не успеть домой к Новому году…

 Рано утром, в приподнятом и праздничном настроении, строго по расписанию, мы  вылетаем в Тбилиси. Погода там, конечно, «не ахти», но пока подходит. Где то через час полета наше праздничное настроение немного омрачается – в Тбилиси начался снегопад, аэропорт закрылся на прием на 2 часа очисткой взлетной полосы. Неприятно, но не «смертельно» - времени у нас в запасе полно, небось успеют быстро очистить ВПП. Аэропорт Тбилиси - большая воздушная гавань, все службы аэропорта заинтересованы в обеспечении быстрейшего устранения проблемы, и как сказал нам диспетчер,  вся аэродромная техника и «тепловые» машины сейчас вышла на очистку полосы, работа не останавливается ни на минуту.

Наш запасной аэродром – Минеральные Воды, быстро проводим в экипаже предпосадочную подготовку, запрашиваем снижение, и через некоторое время наш Ту-134А  уже заруливает на стоянку аэропорта Мин.Воды.  Погода здесь неплохая, тихо, пасмурно и довольно тепло.   Наши пассажиры, конечно, расстроены, выходя из самолета спрашивают – как долго продлится задержка. Мы обещаем, что как только откроется Тбилиси, сразу будем вылетать. Тем более, что лететь то тут «всего ничего», только перемахнуть через Кавказкий хребет, весь перелет займет не более получаса…

 Я немного дозаправил самолет топливом, багаж и почту у нас не снимали, техническая служба выполнила все работы по обслуживанию самолета, и через 20 минут мы уже были в полной готовности продолжать свой рейс. Осталось только дождаться в Тбилиси окончания очистки полосы … Я с девушками стюардессами сначала сидел в салоне, - мы пили кофе, «травили» анекдоты и вспоминали различные забавные истории.  Потом, мы все решили прогуляться до здания АДП, чтобы быть в курсе всех текущих событий. В штурманской комнате было довольно людно, - какие то экипажи готовились к вылету, какие то только что прилетели. Все были веселы, поздравляли друг друга с наступающим Новым годом. В общем, была рабочая предпраздничная суета…

 Наш командир каждые полчаса заходил к синоптикам в метеослужбу, - она располагалась рядом, в соседнем кабинете. Однако фактическая погода Тбилиси, да и прогноз на ближайшие часы были неутешительными – мокрый снег шел не переставая. Однако, к вечеру ожидалось ослабление осадков, и это вселяло хоть призрачную, но все же надежду.

Мы с нашим штурманом Славой А. «обнаружили» на подоконнике в штурманской комнате симпатичного серого котенка, который мирно дремал между цветочных горшочков.  Мы его тут же окрестили котом Базилио, и стали с ним играть. Этот Базилио оказался очень игривым и активным котенком. Я вышел из АДП, и среди кустов у входа в здание нашел длинную тонкую веточку, а веревочку раздобыл у синоптиков. Из этой веточки, веревочки и бумажного "бантика" сделал некое подобие удочки, - для игры с котенком. Теперь уже кот Базилио до изнеможения метался и прыгал на привязанный к веревочке бумажный бантик.  С некоторыми перерывами, развлекались мы с котенком довольно долго. «Убивали» время…

 А вот когда в штурманскую зашел наш воронежский экипаж, прилетевший в Мин.Воды рейсом из Воронежа, мы с «удивлением» вдруг осознали, что день то уже заканчивается, а мы все еще сидим «носом» на Тбилиси. Похоже, что встретить Новый год в этот раз дома вряд ли получится. И это огорчало… Да, наш командир, накануне выбрав рейс в Тбилиси, «поставил не на ту лошадку…»  Не повезло нам в тот день, так уж «сошлись тогда наши новогодние звезды»…

Через час наши воронежские коллеги улетели обратно в Воронеж, а мы, чтобы немного размяться и отвлечься от горестных мыслей, пошли их проводить до самолета.  Вскоре мы уже тоскливым взглядом провожали воронежский «Ту», который взлетел в вечернее небо, и взял курс на Воронеж.

 Одно нас только и утешило, что снег в Тбилиси прекратился, и в ближайшие часы работы по очистке полосы они обещали завершить. Проводив самолет на Воронеж, в экипаже был произведен краткий «военный совет» - как жить дальше, и что будем делать. По элементарным расчетам выходило, что даже при самом благоприятном раскладе, попасть домой до наступления Нового года в этот раз уже не получится. В лучшем случае мы можем успеть до полночи попасть только в Воронеж, - в аэропорт. Так что, хотим мы того или нет, а встречать Новый год нам предстоит всем вместе, экипажем. А раз так, то надо уже сейчас позаботиться, чтобы все, что необходимо для полноценной встречи Нового года у нас было с «собой». На том и решили.

Командир  тотчас «отрядил» на заготовку всего необходимого второго пилота и одну из наших девушек, сам со штурманом пошел в АДП, а я на самолет, - запустил ВСУ, и стал греть салон. Мы начали готовиться к завершающему этапу «новогоднего"  рейса…

 Наступил вечер (новогодний!), пришли на самолет и наши «заготовители» - все что надо, они купили, а еще минут через 20  прибежал из АДП радостный штурман, и говорит – все, командир сейчас принимает решение, уже объявили посадку на наш рейс, готовимся!

Я тотчас вызвал на борт тягач и техника на выпуск, еще раз осмотрел снаружи самолет, - все чехлы и заглушки сняты, заземление убрано, двери и люки (кроме входной двери) закрыты.  Техник подсоединил буксировочное водило к тягачу, а тут подвезли и наших пассажиров.  Без преувеличения – пассажиры поднимались по трапу чуть ли не бегом, и быстро рассаживались по своим местам. У них был реальный шанс успеть в Тбилиси домой, прямо к новогоднему столу.

Посадка пассажиров была произведена в рекордно короткий срок, только убрали трап, мы запросили буксировку и запуск. Разрешение было получено, нас начали буксировать хвостом вперед на магистральную РД, в процессе буксировки мы уже запустили двигатели.  Техник отсоединил водило, мы запросили выруливание, получили разрешение, и порулили к ВПП. Время было около девяти часов вечера, до Нового года осталось немногим чуть больше трех часов…

После взлета наш самолет взял курс на Тбилиси. Командир корабля по второй радиостанции сразу после взлета связался с ПДСП (планово-диспетчерская служба), доложил, что мы уже идем на Тбилиси, дал расчетное время прибытия и попросил - не дожидаясь нашего прилета, прямо сейчас объявлять посадку пассажиров на наш рейс до Воронежа.  И сразу, не задерживая, высылать на стоянку, куда планируют «ставить» наш самолет, и  топливозаправщик – это чтобы время стоянки в Тбилиси свести до минимума…

Надо честно признать – работники аэропорта Тбилиси тогда сделали все возможное, чтобы быстро обслужить и отправить наш рейс. Когда мы после посадки зарулили на стоянку, там уже стоял автобус с вылетающими в Воронеж пассажирами! Да и топливозаправщик уже подъезжал к самолету.…  Никогда ни до, ни после того полета, я не встречал такого быстрого и оперативного обслуживания! За 15 – 20  минут самолет был разгружен, заправлен, осмотрен и обслужен, багаж выгружен и загружен снова, и на борт были посажены вылетающие пассажиры.

Еще через несколько минут мы уже выруливали на исполнительный старт. Когда самолет взлетел и взял курс на Воронеж, часы показывали 22.00.   До наступления Нового года по московскому времени осталось 2 часа...

Вся эта предновогодняя суета и волнения уже прошли, наступило какое то умиротворение с примесью легкой печали, и прожитый день казался нам каким то бесконечно длинным.  А настроение все равно было праздничное и новогоднее …

 В Воронеже мы приземлились за 15 минут до Нового года. Я сдал самолет и техническую документацию, девушки сдали багаж и почту, а пилоты и штурман побежали в АДП сдавать полетную документацию.  Все мы договорились сразу, как освободимся – встречаемся в аэровокзале на первом этаже, возле справочного бюро. В момент, когда мы все собрались в абсолютно пустом зале первого этажа, по телевизорам в зале ожидания на втором этаже слышен был звон кремлевских курантов, извещавшим о наступлении Нового, 1985 года. Единственно, что в тот суматошный день у нас «получилось» - так это вернуться в Воронеж за несколько минут до Нового года…

 Рейсов ночью не было, последним в уходящем году прибыл только наш задержавшийся рейс из Тбилиси. В справочном бюро, в кассах и у стоек регистрации не было видно не души, - видимо все работники разбежались в этот момент по служебным помещениям встречать Новый год. На привокзальной площади не было видно ни одной машины – все как будто вымерло. 

А у нас «с собой было», и как мы и договорились еще в полете, - всем экипажем, веселой гурьбой, по протоптанным в снегу тропинкам, мы пошли в гараж нашего командира, - который находился здесь же, рядом,  в аэропорту, сразу за гостиницей.  И вот, в гараже, на капоте автомашины Москвича-412, на нескольких газетах и был сервирован наш новогодний «стол».

 Наши «заготовители» в Мин.Водах предусмотрели все, «стол» ломился от закусок и напитков, и новогодний ужин прошел в исключительно праздничной, веселой и сердечной обстановке. Разошлись, вернее все вместе пошли обратно к аэровокзалу, уже ближе к утру. А вскоре, на случайно «подвернувшемся» микроавтобусе все мы благополучно разъехались по домам. Разве же можно забыть такую напряженную, необычную и веселую встречу Нового года?! Да ни когда!Это  было наше время…

 В последующие годы, уже набравшись житейского опыта, и для того, чтобы новогодние праздники проводить с семьей, где то с середины декабря и до середины января я просто стал уходить в отпуска.  Отпуска у летного состава в СССР были большие, и не один раз в году. И почему бы было не использовать накопившиеся дни отпуска как раз в новогодние праздники и дни новогодних каникул у детей дома? И я с успехом так делал вплоть до самого развала СССР, а позднее, когда в гражданскую авиацию пришли «новые веяния», и дело в свои руки взяли различные «эффективные менеджеры», бывший Аэрофлот развалился вместе со страной на массу небольших авиакомпаний. 

Летать мы стали меньше, начались массовые сокращения, пассажиропоток в стране резко упал, а цены на авиаперевозки как раз наоборот – резко выросли, отечественные самолеты стали списывать, а новые уже не производились. На Новый год, как правило, рейсы стали отменять. Работать пришлось уже по «новым» правилам, и в коммерческих авиакомпаниях.

Но, это уже совсем другая история…