В конце ноября 1999 года,
когда уже в нашей АК (авиакомпании) «Воронежавиа» стали проявляться явные
признаки скорой «кончины», экипаж, в котором я летал, вместе с самолетом сдали
в аренду на месяц в одну из московских коммерческих АК. Название АК по
некоторым соображениям я не привожу.
Нам предстояло выполнять заказные рейсы с
важными лицами, или как принято говорить – с VIP персонами.
Самолёт для этого выделили хороший, c бортовым
номером RA-65794, оборудованный АБСУ-134 (автоматической бортовой системой
управления). На тот момент этот самолет был в числе наших лучших транспортных
машин. При подготовке к вылету на работу в Москву, пассажирский салон был
несколько переоборудован.
В переднем салоне сняли несколько
рядов кресел и вместо них установили диван, большой стол, два больших и широких
кресла и дополнительную перегородку с занавеской. Тем самым был разделен
передний салон на два небольших салона, первый из которых представлял собой подобие
кабинета с признаками некоего комфорта. А эти «запчасти», - перегородка, стол,
диван и кресла остались от двух машин, которые в конце 70-х передали нам в
Воронеж из правительственного отряда. На них как раз и были тогда оборудованы
такие салоны.
Все эти годы снятое с них оборудование
от переднего салона для важных персон, сделанного по стандартам советского
«люкс», хранилось в одном из кабинетов нашей АТБ (авиационно-технической базы).
Само собой - столы, кресла и диваны, не просто хранились, а откровенно
использовались по «назначению»
работниками технического отдела, в кабинете которого они и стояли. Можно себе
представить, что за 20 лет эта самолетная мебель, если выразиться деликатно,
находилась в не совсем презентабельном состоянии.
В общем, получился не салон люкс, а одно недоразумение, явно не
отвечающее современным к тому времени требованиям дизайна, стиля и комфорта.
Но, тем не менее – представителя этой
АК и самолет, и экипаж (после ознакомления с нашими личными делами и летными
книжками), вполне устроили…
На следующий день, утром мы перелетели
во Внуково. Летели мы минут 35, садились при погоде весьма «любительской».
Летный директор, - как раз он и был представитель этой компании, остался
доволен нашей работой, особенно заходом и посадкой в СМУ (сложных
метеоусловиях).
Нас поселили в профилактории Внуково,
который находится в авиагородке. Этот «отель» был нам хорошо знаком, - в нём мы
селились неоднократно и в былые годы.
На следующий день мы поехали в город,
в офис АК, подписывать контракт на месяц и оформлять некоторые другие
документы.
За время нашей работы в этой АК мы
выполнили всего три рейса за весь месяц: в Красноярск, в Элисту и в Нарьян-Мар.
Каждый из этих рейсов по своему были весьма примечательны, однако я вкратце
вспомню только о первом…
Перед первым вылетом в Красноярск мы
«просидели» в профилактории Внуково две недели, если не больше. Тоска была
смертная, - с утра спускаешься в столовую на завтрак, после завтрака звонок в
офис узнать о перспективах. А заказов всё нет…
Затем чтение книг, переходящее часто в
сон, потом обед, послеобеденный отдых за книгой, тоже часто переходящий в сон,
иногда прогулка в аэровокзал или по авиагородку перед ужином, ну, а потом ужин,
и последующий за ним отбой...
Как говорил сынок жабы своей мамаше в
мультфильме «Дюймовочка»:
- Ну вот, поели, - можно и поспать!
-Ну вот поспали, - можно и поесть!
И так каждый день…
Иногда, когда в
профилактории оставался на ночевку прилетавший из Нового Уренгоя арендованный
Газпромом воронежский экипаж, одна радость и была - посидеть и поболтать с
земляками…
Но вот наконец, через две
недели, нашлась и для нас работа.. .Днем наш экипаж предупредили о вылете ночью
в Красноярск. Должны были лететь туда пустыми, и без посадки. А там, в
Красноярске, утром, забираем важную персону из министерства (ну очень важную…)
вместе с одним сопровождающим, и летим обратно с технической посадкой в Омске,
- на дозаправку топливом.
Перед ужином сходили в
АДП, посмотрели погоду. Штурман написал предварительный расчёт и выбрал самый
оптимальный маршрут, написал и подал в АДП флайт-план. Погода
благоприятствовала такой «авантюре», - лететь на Ту-134 на запредельное
расстояние без посадки. Ветры на высотах были попутные и сильные. Разумеется,
лететь собрались «верхом», по северам.
Наши инженеры сразу после
ужина пошли на самолёт – так приказал Гендиректор АК. Должны были также приехать
и ещё два инженера АК в «подмогу», которые и будут вместе с нашими инженерами
срочно переоборудовать интерьер салона (?!!) А мы отправились спать перед
ночным рейсом…
Подошло назначенное время,
часа за два до вылета мы пришли в АДП. В пустынном коридоре встретили
Гендиректора АК, - он бегал с папкой и какими-то бумагами по всем службам, -
организовывал и контролировал своевременный вылет нашего рейса.
Мы прошли медицинский
контроль, и я собрался идти на самолёт. Мне была дана команда заправку сделать полную сверху, - т.е. дозаправить
через верхние заливные горловины то, что не войдет при централизованной
заправке. Если по простому, по народному - заправить самолет «под пробки»…
Получив все указания, я пошёл
на самолёт. В аэропорту было тихо, шума самолетов не было вообще, как будто все
вымерло, что для такого крупного московского аэропорта было, в общем то, не
характерно. Стояла холодная зимняя ночь, довольно сильный ветер гнал по полю
поземок, было очень холодно и зябко. Я поднял воротник и подгоняемый ветром
пошёл на дальние стоянки, где уже две недели одиноко стоял наш корабль.
Издалека было видно, что в
салонах самолета горит свет, уже был подогнан трап, а под правым крылом стоял
ТЗ (топливозаправщик). Шланг был подсоединен к заправочной горловине. В общем,
шла активная подготовка к вылету…
Я поздоровался с шоферами, открыл все
электромагнитные краны на щитке заправки, проверил контрольный талон и отстой
топлива. И дал команду шофёру, чтобы начинали заправку…
Возле трапа, на снегу, стояло
несколько снятых с самолёта сдвоенных блоков пассажирских кресел, рядом лежали
какие-то узкие доски и большие коробки. Интересно, что это еще за «переоборудование»
салона перед вылетом затеяли инженеры среди ночи?..
Поеживаясь от ветра, я поднялся по трапу,
открыл входную дверь, и зашел в вестибюль. То, что я увидел в салоне - меня
повергло в лёгкий шок! В переднем салоне центральные панели пола были сняты,
под полом с переносной лампой возился какой-то инженер этой московской АК, -
специалист по электро оборудованию. Он «вел профессиональный диалог», перекрикиваясь
с нашим, воронежским инженером электриком - Сашей К.
И каждое второе - без преувеличения,
каждое второе! - слово инженера московской АК в этом «диалоге» было или «бл..ь»
или «нах..»
Повсюду были хаотично разбросаны
электрические провода, на столе в кухне стояла, ещё в пенопластовых защитных
оболочках, новая бытовая микроволновая печь. Тут же, рядом валялись её паспорт,
инструкция и комплектующие детали.
На большом столе в первом салоне,
стоял новый, только что распечатанный из упаковки, большой телевизор Sony, точнее, моноблок – «видеодвойка»
(видеомагнитофон, вмонтированный в корпус телевизора), так же рядом валялись
его паспорт, гарантийный талон, несколько запечатанных видеокассет и различные
провода. На декоративной стенке переднего салона уже была прикреплена
специальная этажерка под телевизор…
Но, самое «шокирующее» было то, что
сразу за этой декоративной стенкой VIP- салона, «монтировался» второй, «спальный салон»! А именно: было снято несколько блоков
пассажирских кресел, которые я как раз и видел на снегу возле трапа, а на их
месте был уже расстелен ковер, - обычный, новый большой ковёр, а на нём стоял
новый мягкий уголок!!! Обыкновенный мягкий уголок, и как выяснилось только что,
вечером купленный в мебельном магазине возле метро «Юго-Западная» - диван и два
кресла. Видимо, там же, на
Юго-Западе, этим же вечером, в ближайшем
торговом центре были куплены и ковёр, и телевизор и микроволновая печь. Вот это «размах»…
Диван стоял вдоль стенки левого борта,
а кресла под некоторым углом, лицом к дивану вдоль стенки правого борта.
Центральные панели пола тоже кое-где были сняты, и из под пола временами
доносился визг электродрели, а вперемежку с ним – те же «крепкие» слова, что и
из под пола в переднем салоне.
Это второй инженер АК крепил эту
мебель к полу длинными шурупами, вворачивая их через панели пола снизу прямо в
ножки дивана!
Такого я не то что не видел никогда в
жизни, но даже и не слышал о таком! Это же надо додуматься – затащить в самолёт
бытовой ковер, обычную деревянную домашнюю мебель, прикрепить ее к полу
шурупами, и установить и подключить к бортовой электросистеме обычные бытовые
электроприборы! Да это же реальная авантюра! Ведь в самолёте любые, самые
незначительные изменения или перекомпоновка возможны только с согласования и
разрешения КБ …
А что касается «мебели», то для этого существуют
специальные столы, кресла и диваны, - со стандартными узлами крепления к
направляющим на полу салонов, и все кресла и диваны – с привязными ремнями, и
изготовленные по специальным технологиям и из авиационных материалов. Так же из
авиационных материалов, отвечающим всем принятым нормам безопасности, должно
быть изготовлено и всё другое оборудование, в том числе и ковёр…
Я тихо спрашиваю у нашего,
воронежского инженера Игоря Р.:
- А тебе не кажется, что это откровенное
нарушение всех мыслимых и немыслимых авиационных законов?
На что Игорь мне и отвечает:
- Это приказ Генерального директора АК, и они (эта
авиакомпания) всё время так работают. А запись о перекомпоновке салонов уже
сделана в бортжурнал за подписью ведущего инженера АК, и так же внесены все
необходимые изменения в разделе «Индивидуальные особенности самолёта» в
бортжурнале. Разрешения и подписи всех должностных лиц стоят…
Я молча взял бортжурнал, просмотрел все
записи. Да, действительно, документально всё в порядке. Нести юридическую
ответственность за то, что здесь в салоне наворочали эти «кулибины», я в любом
случае не буду. Мне выдали готовый и исправный самолёт, все записи и подписи
есть – я имею полное право лететь!
Ну что же, быть посему… В конце концов
- моё дело кабина и эксплуатация
самолёта, двигателей и других самолётных систем. Но никак не бытового
оборудования. Для этого есть «специальные люди», - должностные лица, которые и
несут за это полную ответственность.
Я включил и проверил всё, что необходимо в кабине, вышел на улицу и приступил к предполетному осмотру самолета.
Вскоре пришли наши ребята, - экипаж, я
доложил командиру корабля и проверяющему (в первый рейс он летел с нами) о готовности
к полету.
Работы в салоне инженеры уже закончили,
вскоре пришла машина – в нее погрузили снятые блоки кресел и коробки, и увезли
их на склад на хранение.
Подошло время вылета, и мы начали запускать двигатели. Стояла
глубокая ночь, никакого «движения» в аэропорту заметно не было. Мы запустились,
быстро вырулили и сразу, без лишних
ожиданий, взлетели. Было очень холодно, а самолёт был пустой – вверх «лезли»
как ракета. Бортов в МВЗ (московской воздушной зоне) тоже почти не было, в
эфире было тихо. Похоже, кроме нас, на
тот момент в районе Москвы, дураков летать в такое время не нашлось.
Нам никто не «мешал» и мы набирали
высоту без «остановок», с максимальной вертикальной скоростью, и вскоре заняли
подписанный эшелон 11 100 метров. На этой высоте направление и скорость ветра
полностью оправдались. Мы шли от Москвы практически на Север, струйное течение помогало нам, временами до
200-220 км/час. Путевая скорость была более 1000 км/час. Пожалуй, тогда на этом
маршруте (Внуково-Красноярск) мы установили свой собственный рекорд – дошли до
Красноярска за 4.05!
И остаток топлива после посадки был вполне
нормальным для Ту-134, 3000 кг. – а это больше, чем можно было даже
предположить.
Конечно, ничего удивительного в этом
не было, - с таким попутным ветром, на пустом самолёте, да ещё и температура за
бортом под -70°, - неслись «за милую
душу»… Кстати, и режим работы двигателей держали меньше крейсерского, так что
все получилось замечательно…
Но, хочу ко всему прочему еще тут
добавить следующее – в салоне стоял непривычный для самолета запах. Это был
характерный запах мебельного магазина или склада пиломатериалов…
В Красноярске быстренько заправились,
приехал министр со своим «сопровождающим»,
и мы тотчас вылетели назад. На этот раз шли «низом», так как с таким встречным
ветром нам в любом случае надо было садиться в Омске на дозаправку. Я пару раз
выходил в салон, хоть краем глаза глянуть – не оторвались ли мягкий уголок или кронштейн
телевизора в местах их крепления. Всё было в порядке, и это радовало…
Стюардессы уже расправили диван и
застелили его бельем. Кстати, одеяла, подушки, пледы и комплекты спального
белья – тоже купили в магазине вечером, в канун вылета.
Наш пассажир весь полёт безмятежно
спал, предварительно, конечно, позавтракав с «употреблением»... Не зря видимо есть
поговорка – «если ты с утра не выпил – то день будет прожит впустую».
В Омске заправились и сразу продолжили
свой путь. Так вот и прошёл мой первый рейс в коммерческой АК. Хочу здесь
заметить – никогда, ни до этой, ни после этой командировки, с таким
оригинальным «спальным салоном» мне больше не довелось летать. И слава Богу…
Через несколько дней, после очередной тоскливой
«отсидки» в профилактории, мы выполнили еще два рейса, - сначала в Элисту, а
потом, через пару дней в Нарьян-Мар. Сразу после прилета из Нарьян-Мара,
московскими и нашими инженерами была размонтирована и снята с борта вся
«московская» мебель и бытовое оборудование, и вместо этого были установлены на
место наши родные стандартные блоки пассажирских кресел. Снятую мебель, ковер и
оборудование погрузили на автофургон, Гендиректор АК поблагодарил нас за
работу, я дозаправил самолет, и через полчаса мы расстались – Гендиректор с
инженерами и снятым барахлом уехали в Москву, а мы вылетели в Воронеж. Так
тогда и закончилась наша работа в этой АК. Это были последние дни декабря 1999
года…
Мы
тогда еще не знали, что ровно через месяц наш экипаж снова «сдадут» в
аренду вместе с самолетом, и тоже в коммерческую АК, правда, в другую. И опять
на переоборудованном в салон люкс самолете мы будем выполнять заказные рейсы с
VIP персонами на борту. На этот раз наш контракт продлится ровно три года, до
31 декабря 2002 года. Но это другая история, и я расскажу о ней позднее…
