В дополнение к теме одесского трамвая, хочу вспомнить один «интересный» эпизод. Такое могло произойти только в одесском трамвае.
Можно было бы, конечно, этот случай и не упоминать. Но, сейчас наступили такие времена, что все то, что раньше считалось постыдным или неприличным, сегодня является самой злободневной и «желанной» темой.
Итак, летом 1962 года, возвращаюсь я с утреннего детского сеанса кино из кинотеатра «Зiрка». Я посмотрел тогда только что вышедшую на экраны страны кинокомедию «Полосатый рейс». Сажусь на трамвай маршрута №4 (Ланжерон-Застава) на остановке «ул. Советской армии» (Преображенская). Ехать мне надо до Мясоедовской (ост. Шолом Алейхема) всего то три остановки. Захожу я в задний, прицепной, вагон. Время около одиннадцати часов утра, вагон полупустой. День был будний, в те годы основная часть населения во всех городах и селах СССР в это время была на работе. Сразу оплачиваю кондукторше 3 копейки за проезд и сажусь на свободное место, как раз недалеко от нее. Сижу я «спиной» по направлению движения, у открытого окна, лицом к задней площадке вагона и к кондукторше. Был жаркий день, все окна по правому борту вагона были открыты (сдвинуты вверх) И наблюдаю такую «картину маслом»:
Над сидящей на своем рабочем месте кондукторшей, - молодой, симпатичной и пышногрудой девушкой в легком, летнем сарафане, склонился молодой «морячок». Возможно, это был курсант мореходного училища, возможно просто матрос торгового флота (я тогда не разбирался в знаках различия, но то, что это был не военный моряк – это точно) Хоть мне тогда было всего 13 лет, я сразу «определил», что морячок был немного выпившим. И вел он себя довольно непринужденно. Это понимал даже я. Он, наклонившись над кондукторшей, и чуть ли не заглядывая ей в едва прикрытые сарафаном пышные груди, ухмыляясь, в пол голоса что то ей говорил. Ну, если сказать проще, - приставал. Она несколько раз слегка его отталкивала от себя и раздраженно говорила: - « Ой, только не надо на меня дышать! Потеряйся так, шоб я тебя уже долго искала и не нашла! Надоел...»
А морячок продолжает нагибаться к ней и «шептать» ей какие то пошлости. Следующая остановка моя, вагон медленно тащится по тенистой и довольно узкой, мощеной булыжником улице. Справа тротуар и жилые дома, слева – утопающий в тени деревьев сквер им. Хворостина. Людей на тротуаре не видно. Где то здесь, на середине пути между остановками, морячок, прямо на ходу, решил «выйти». Он прекратил свою болтовню, безнадежно махнул рукой, и пробормотал : «…ну ладно, тогда я пошел!», развернулся и встал на подножку задней двери вагона. Задняя дверь вагона была «классическая» для старого трамвая – открытая дверь, по ее бокам два деревянных поручня, и подножка. Кондукторша облегченно вздохнула и удобнее уселась на своем рабочем месте, на боковой лавочке спиной к открытому окну.
Морячок, стоя на подножке, и собираясь уже выходить, оглядывался по сторонам – нет ли рядом автомобилей, чтобы ненароком не попасть под колеса. И тут он заметил, что в открытом окне, рядом с задней дверью, видна часть спины и правое плечо кондукторши, к которой он приставал, и при этом очень близко от него. Не долго думая морячок, стоя одной ногой на подножке и держась левой рукой за передний поручень, наклонился снаружи вагона вперед.
Его ухмыляющаяся физиономия появилась снаружи буквально в нескольких сантиметрах от плеча девушки. Кондукторша этого не видела. Решительным движением морячок «запустил» свою правую руку через ее плечо прямо под сарафан и всей «пятерней» ухватил ее за правую грудь… От неожиданности кондукторша взвизгнула и попыталась вырваться. Да куда там! Морячок ухватился крепко, правой рукой он практически висел снаружи вагона, и «шарил» в грудях, прижимая кондукторшу спиной к проему открытого окна, - не давая вырваться. Сарафан расстегнулся, грудь вывалилась наружу…
Через несколько мгновений кондукторша все же пришла в себя, и умудрилась таки вырваться из под руки наглого моряка, при этом наружу вывалилась и левая грудь. Кондукторша вскочила с сидения, быстро поправила груди, застегнула сарафан и бросилась к задней двери. А морячок, уже стоя на тротуаре, ухмылялся и махал вслед трамваю рукой «пока, пока…». Оскорбленная кондукторша, наполовину высунувшись из двери заднего вагона и держась за поручни, громко кричала стоящему на тротуаре смеющемуся морячку проклятия. Это надо было слышать! Такого не прочтешь ни в одной книге и не услышишь ни в одном анекдоте. Запомнились некоторые фразы – «Шоб ты скис!!!», «Шоб ты уже, б…ь, плевался своими зубами!!!», «Шоб ты уже потонул на своей галоше и кормил бычков у Черном море!!!», и еще много чего… И кричала она ему до тех пор, пока вагон, подвернув вправо, не выехал на улицу Хворостина и морячок исчез за углом.
Можно было бы, конечно, этот случай и не упоминать. Но, сейчас наступили такие времена, что все то, что раньше считалось постыдным или неприличным, сегодня является самой злободневной и «желанной» темой.
Итак, летом 1962 года, возвращаюсь я с утреннего детского сеанса кино из кинотеатра «Зiрка». Я посмотрел тогда только что вышедшую на экраны страны кинокомедию «Полосатый рейс». Сажусь на трамвай маршрута №4 (Ланжерон-Застава) на остановке «ул. Советской армии» (Преображенская). Ехать мне надо до Мясоедовской (ост. Шолом Алейхема) всего то три остановки. Захожу я в задний, прицепной, вагон. Время около одиннадцати часов утра, вагон полупустой. День был будний, в те годы основная часть населения во всех городах и селах СССР в это время была на работе. Сразу оплачиваю кондукторше 3 копейки за проезд и сажусь на свободное место, как раз недалеко от нее. Сижу я «спиной» по направлению движения, у открытого окна, лицом к задней площадке вагона и к кондукторше. Был жаркий день, все окна по правому борту вагона были открыты (сдвинуты вверх) И наблюдаю такую «картину маслом»:
Над сидящей на своем рабочем месте кондукторшей, - молодой, симпатичной и пышногрудой девушкой в легком, летнем сарафане, склонился молодой «морячок». Возможно, это был курсант мореходного училища, возможно просто матрос торгового флота (я тогда не разбирался в знаках различия, но то, что это был не военный моряк – это точно) Хоть мне тогда было всего 13 лет, я сразу «определил», что морячок был немного выпившим. И вел он себя довольно непринужденно. Это понимал даже я. Он, наклонившись над кондукторшей, и чуть ли не заглядывая ей в едва прикрытые сарафаном пышные груди, ухмыляясь, в пол голоса что то ей говорил. Ну, если сказать проще, - приставал. Она несколько раз слегка его отталкивала от себя и раздраженно говорила: - « Ой, только не надо на меня дышать! Потеряйся так, шоб я тебя уже долго искала и не нашла! Надоел...»
А морячок продолжает нагибаться к ней и «шептать» ей какие то пошлости. Следующая остановка моя, вагон медленно тащится по тенистой и довольно узкой, мощеной булыжником улице. Справа тротуар и жилые дома, слева – утопающий в тени деревьев сквер им. Хворостина. Людей на тротуаре не видно. Где то здесь, на середине пути между остановками, морячок, прямо на ходу, решил «выйти». Он прекратил свою болтовню, безнадежно махнул рукой, и пробормотал : «…ну ладно, тогда я пошел!», развернулся и встал на подножку задней двери вагона. Задняя дверь вагона была «классическая» для старого трамвая – открытая дверь, по ее бокам два деревянных поручня, и подножка. Кондукторша облегченно вздохнула и удобнее уселась на своем рабочем месте, на боковой лавочке спиной к открытому окну.
Морячок, стоя на подножке, и собираясь уже выходить, оглядывался по сторонам – нет ли рядом автомобилей, чтобы ненароком не попасть под колеса. И тут он заметил, что в открытом окне, рядом с задней дверью, видна часть спины и правое плечо кондукторши, к которой он приставал, и при этом очень близко от него. Не долго думая морячок, стоя одной ногой на подножке и держась левой рукой за передний поручень, наклонился снаружи вагона вперед.
Его ухмыляющаяся физиономия появилась снаружи буквально в нескольких сантиметрах от плеча девушки. Кондукторша этого не видела. Решительным движением морячок «запустил» свою правую руку через ее плечо прямо под сарафан и всей «пятерней» ухватил ее за правую грудь… От неожиданности кондукторша взвизгнула и попыталась вырваться. Да куда там! Морячок ухватился крепко, правой рукой он практически висел снаружи вагона, и «шарил» в грудях, прижимая кондукторшу спиной к проему открытого окна, - не давая вырваться. Сарафан расстегнулся, грудь вывалилась наружу…
Через несколько мгновений кондукторша все же пришла в себя, и умудрилась таки вырваться из под руки наглого моряка, при этом наружу вывалилась и левая грудь. Кондукторша вскочила с сидения, быстро поправила груди, застегнула сарафан и бросилась к задней двери. А морячок, уже стоя на тротуаре, ухмылялся и махал вслед трамваю рукой «пока, пока…». Оскорбленная кондукторша, наполовину высунувшись из двери заднего вагона и держась за поручни, громко кричала стоящему на тротуаре смеющемуся морячку проклятия. Это надо было слышать! Такого не прочтешь ни в одной книге и не услышишь ни в одном анекдоте. Запомнились некоторые фразы – «Шоб ты скис!!!», «Шоб ты уже, б…ь, плевался своими зубами!!!», «Шоб ты уже потонул на своей галоше и кормил бычков у Черном море!!!», и еще много чего… И кричала она ему до тех пор, пока вагон, подвернув вправо, не выехал на улицу Хворостина и морячок исчез за углом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий