Я пришел работать на Воронежский авиационный завод в сентябре 1971
года, после переезда в Воронеж из Новосибирска. Я решил тогда «попытать
счастья» на заводе, так как знал, что при всех авиазаводах есть
летно-транспортные отряды, где шанс переучиться на борт был более
реальный, и, кроме того, в авиации МАП (Министерства авиапромышленности)
технический состав всегда летал вместе с экипажем на своих самолетах. Я
был молод, и было непреодолимое желание летать. Поэтому я и пришел в
отдел кадров завода. Но меня там ждало большое разочарование –
специалисты моего профиля (техник по эксплуатации самолетов и
двигателей) заводу не требовались, и вакансий в летно-транспортный отряд
не было.
Однако, мне все же удалось устроиться на авиазавод. Мне тогда помог один очень хороший человек – начальник цеха отдела эксплуатации и ремонта (ОЭР) Кудрявцев А.Т. Я ему тогда все рассказал как есть, показал документы. Видимо, он заметил мое волнение и стеснение, выслушал, смеется и говорит: - «Да не волнуйся ты. Хочешь, оформлю тебя ко мне в цех, правда работать придется в командировках, зато близко тебе по специальности, - будешь «гайки крутить». А там осмотришься, и сам переберешься куда захочешь, - в тот же летный отряд. Согласен?» Я согласился, а что мне оставалось делать? Работать то нужно, да и предоставлялся шанс в дальнейшем попасть в летный отряд завода. Он поднялся со мной в ОК и сказал – оформите этого молодого человека ко мне в 17-й цех слесарем-сборщиком. Мне выдали массу бланков, я стал их заполнять. Проверка документов, а это предприятие оборонного значения, затянулось недели на три. Так я стал слесарем – сборщиком цеха 17, - отдела эксплуатации и ремонта, а по простому говоря - доработчиком.
Первым делом хочу сказать, что этот цех как таковой на заводе существует только в виде кабинета начальника цеха, главного инженера цеха, и бухгалтерии цеха. А весь личный состав цеха, а работников там значилось очень много, находились в длительных командировках по всем «точкам», где эксплуатируется продукция нашего завода. А это и гражданские аэропорты, и военные аэродромы. В первые же дни работы мне было предложено получить инструмент, его при мне промаркировали, - набор цифр и мой табельный номер на всех без исключения инструментах. Опись всех предметов была выдана мне, а второй экземпляр остался на заводе. Думаю, нет необходимости пояснять для чего маркируется инструмент, которым предстоит работать на самолете. Каждый раз в конце дня проверяется наличие всего инструмента по описи, ничего не должно быть забыто на самолете. Кроме того, я получил спец. одежду, и надо признать хорошего качества, все было предусмотрено. Меня направляли в командировку на военный аэродром «Трубач» в г. Омск.
Пока я оформлял командировку и открывал счет в сберкассе - для перечисления туда зарплаты, - это обязательное правило для сотрудников цеха 17, познакомился с одним парнем – он приехал на несколько дней из Омска отчитаться по командировке. Обычно через 2-3 месяца надо одну командировку закрывать, а другую открывать. Он «ввел» меня в курс дела, рассказал как добраться до гостиницы военного городка, где живет бригада, где и как оформиться и оплатить жилье и встать на довольствие в офицерскую столовую и т.п. В общем, много «выдал» полезной информации. Звали его Гена. Веселый и общительный парень оказался. В последствие выяснилось, что у него была в бригаде кличка «Гена-американец», так как он вел свободный и раскрепощенный образ жизни, в понятии советского обывателя – не иначе как американский.
А это заключалось в том, что Гена, который отслужил армию и был холост, при своей хорошей зарплате жил в свое удовольствие. Он, когда ехал в командировку никогда не таскал свои вещи, - нанимал носильщика. Ездил на такси, жил не в «общаге», как основная часть бригады (некоторые, правда, снимали квартиры), а в центральной гостинице, часто ужинал в ресторане гостиницы. Хочу сказать – ничего «страшного» он не делал. Все эти чудачества и «красивую жизнь» он осуществлял за свои деньги, которые зарабатывал, - а специалист он был неплохой. Не стоит ровнять такого типа людей, как Гена-американец, с теми, кто «шикует» на халявные, ворованные или криминально «заработанные» деньги. А таких, к сожалению, сейчас полно, и как правило - все воры и бездельники. А Генка был трудяга.
Пока я получал «барахло», меня, Генку и еще пару ребят с других точек, приехавших на завод переотчитаться, задействовали на погрузку доработанных узлов и агрегатов, которые отправляли заводским самолетом в Котлас и Архангельск. В душе я был очень рад, так как попасть на территорию аэродрома без специального пропуска было нельзя. А я уже один раз пытался посетить летный отряд, который находился не просто на аэродроме, а далеко за взлетной полосой. Он и сейчас расположен там же, вдоль забора, ограждающего аэродром от улицы Ленинградская. Меня внутренняя охрана тогда просто не пропустила.
Мы выписали разовые пропуска и поехали на грузовичке ГАЗ-51 грузить самолет. На стоянке стояло 5 Ли-2 и один Ан-2, рядом находился одноэтажный дом, за ним маленький яблоневый сад. В стороне склад и фюзеляж от самолета Ил-12 – тоже своего рода склад, слесарная будка, курилка под березами, барбос в будке, сделанной из серого, упаковочного ящика от втулки воздушного винта – все чин - чином, как и положено на аэродроме. Самолет мы загрузили под руководством какого то техника, все собрались ехать назад, а я решил идти «ва-банк», и спрашиваю техника: – «А где кабинет командира отряда?» Он сказал, что в домике. Я предупредил ребят, что не надо меня ждать, приду в цех сам. Они все уехали, а я, волнуясь, вошел в коридор дома, нашел кабинет, попросил разрешения войти.
В кабинете сидели два уже не молодых мужчины, один в коричневом костюме с золотой звездой Героя Советского Союза, а другой, с бородой, в сером костюме с золотым знаком «Заслуженный Штурман-испытатель СССР». Честно скажу, что я даже немного растерялся, - такие солидные люди, и я…
Немного сбивчиво, но представился, коротко рассказал о себе, сказал – если со временем появится возможность, хотел бы перевестись из 17 цеха к вам, по своей специальности. Они заинтересовались, пригласили инженера отряда и техника-бригадира. Те немного поговорили со мной, выяснили мои допуски. Мое свидетельство было со мной, - я его показал. Мне сказали - такие готовые специалисты нам нужны, но пока нет вакансии.
- «Однако, сейчас, - сказали мне, - один бортмеханик с Ли-2 переводится в Аэрофлот, на Север, - в Магадан. У нас есть бортмеханик на Ан-2, который уже переучен на Ли-2. Тогда его мы переводим на Ли-2, а вас, (меня то есть), тогда возьмем техником на Ан-2, - у вас для этого есть все необходимые и действующие допуски. И со «своим» самолетом при необходимости будете летать».
Надо ли говорить, как я тогда обрадовался! Они записали мои данные, сказали – езжайте в командировку, работайте пока, это произойдет не раньше чем через месяц, а когда освободится место – мы вас через начальника цеха вызовем в Воронеж. На том мы и расстались. Я пешком пошел вокруг полосы в завод, в цехе я выбрал момент и сказал Кудрявцеву о своем разговоре в летном отряде. Он смеется, говорит: – «Видишь, не все так плохо, езжай пока в Сибирь, как мне позвонят с ЛТО, - я тебя отзову телеграммой». Так вот повернулась моя судьба в тот год – появилось чувство определенной уверенности в будущее. Забегая вперед скажу – меня вызвали из Омска в конце ноября 1971 года, т.е через полтора месяца. Все произошло так, как и было спланировано. Сдается мне, что в тот день, когда я пришел первый раз в ЛТО, впечатление оставил о себе положительное, и в дальнейшем я ни разу не дал повода руководству ЛТО пожалеть, о том, что они взяли меня. Герой Советского Союза – это был командир ЛТО ВАЗ Михаил Петрович Ренц, бывший военный летчик-истребитель, почетный гражданин г. Воронежа, а Заслуженный Штурман-испытатель СССР – начальник штаба ЛТО Иркутский Николай Иванович, тоже очень уважаемый в авиационных кругах человек. Я на всю жизнь благодарен этим людям, а так же старшему инженеру отряда Вячеславу Васильевичу Бредихину за то, что они поверили в меня. Этот момент в моей жизни стал судьбоносным, и я всегда помню об этом. Однако, прежде чем перейти в ЛТО я все же полтора месяца проработал в Омске в бригаде доработчиков слесарем-сборщиком на самолете Ту-128
Однако, мне все же удалось устроиться на авиазавод. Мне тогда помог один очень хороший человек – начальник цеха отдела эксплуатации и ремонта (ОЭР) Кудрявцев А.Т. Я ему тогда все рассказал как есть, показал документы. Видимо, он заметил мое волнение и стеснение, выслушал, смеется и говорит: - «Да не волнуйся ты. Хочешь, оформлю тебя ко мне в цех, правда работать придется в командировках, зато близко тебе по специальности, - будешь «гайки крутить». А там осмотришься, и сам переберешься куда захочешь, - в тот же летный отряд. Согласен?» Я согласился, а что мне оставалось делать? Работать то нужно, да и предоставлялся шанс в дальнейшем попасть в летный отряд завода. Он поднялся со мной в ОК и сказал – оформите этого молодого человека ко мне в 17-й цех слесарем-сборщиком. Мне выдали массу бланков, я стал их заполнять. Проверка документов, а это предприятие оборонного значения, затянулось недели на три. Так я стал слесарем – сборщиком цеха 17, - отдела эксплуатации и ремонта, а по простому говоря - доработчиком.
Первым делом хочу сказать, что этот цех как таковой на заводе существует только в виде кабинета начальника цеха, главного инженера цеха, и бухгалтерии цеха. А весь личный состав цеха, а работников там значилось очень много, находились в длительных командировках по всем «точкам», где эксплуатируется продукция нашего завода. А это и гражданские аэропорты, и военные аэродромы. В первые же дни работы мне было предложено получить инструмент, его при мне промаркировали, - набор цифр и мой табельный номер на всех без исключения инструментах. Опись всех предметов была выдана мне, а второй экземпляр остался на заводе. Думаю, нет необходимости пояснять для чего маркируется инструмент, которым предстоит работать на самолете. Каждый раз в конце дня проверяется наличие всего инструмента по описи, ничего не должно быть забыто на самолете. Кроме того, я получил спец. одежду, и надо признать хорошего качества, все было предусмотрено. Меня направляли в командировку на военный аэродром «Трубач» в г. Омск.
Пока я оформлял командировку и открывал счет в сберкассе - для перечисления туда зарплаты, - это обязательное правило для сотрудников цеха 17, познакомился с одним парнем – он приехал на несколько дней из Омска отчитаться по командировке. Обычно через 2-3 месяца надо одну командировку закрывать, а другую открывать. Он «ввел» меня в курс дела, рассказал как добраться до гостиницы военного городка, где живет бригада, где и как оформиться и оплатить жилье и встать на довольствие в офицерскую столовую и т.п. В общем, много «выдал» полезной информации. Звали его Гена. Веселый и общительный парень оказался. В последствие выяснилось, что у него была в бригаде кличка «Гена-американец», так как он вел свободный и раскрепощенный образ жизни, в понятии советского обывателя – не иначе как американский.
А это заключалось в том, что Гена, который отслужил армию и был холост, при своей хорошей зарплате жил в свое удовольствие. Он, когда ехал в командировку никогда не таскал свои вещи, - нанимал носильщика. Ездил на такси, жил не в «общаге», как основная часть бригады (некоторые, правда, снимали квартиры), а в центральной гостинице, часто ужинал в ресторане гостиницы. Хочу сказать – ничего «страшного» он не делал. Все эти чудачества и «красивую жизнь» он осуществлял за свои деньги, которые зарабатывал, - а специалист он был неплохой. Не стоит ровнять такого типа людей, как Гена-американец, с теми, кто «шикует» на халявные, ворованные или криминально «заработанные» деньги. А таких, к сожалению, сейчас полно, и как правило - все воры и бездельники. А Генка был трудяга.
Пока я получал «барахло», меня, Генку и еще пару ребят с других точек, приехавших на завод переотчитаться, задействовали на погрузку доработанных узлов и агрегатов, которые отправляли заводским самолетом в Котлас и Архангельск. В душе я был очень рад, так как попасть на территорию аэродрома без специального пропуска было нельзя. А я уже один раз пытался посетить летный отряд, который находился не просто на аэродроме, а далеко за взлетной полосой. Он и сейчас расположен там же, вдоль забора, ограждающего аэродром от улицы Ленинградская. Меня внутренняя охрана тогда просто не пропустила.
Мы выписали разовые пропуска и поехали на грузовичке ГАЗ-51 грузить самолет. На стоянке стояло 5 Ли-2 и один Ан-2, рядом находился одноэтажный дом, за ним маленький яблоневый сад. В стороне склад и фюзеляж от самолета Ил-12 – тоже своего рода склад, слесарная будка, курилка под березами, барбос в будке, сделанной из серого, упаковочного ящика от втулки воздушного винта – все чин - чином, как и положено на аэродроме. Самолет мы загрузили под руководством какого то техника, все собрались ехать назад, а я решил идти «ва-банк», и спрашиваю техника: – «А где кабинет командира отряда?» Он сказал, что в домике. Я предупредил ребят, что не надо меня ждать, приду в цех сам. Они все уехали, а я, волнуясь, вошел в коридор дома, нашел кабинет, попросил разрешения войти.
В кабинете сидели два уже не молодых мужчины, один в коричневом костюме с золотой звездой Героя Советского Союза, а другой, с бородой, в сером костюме с золотым знаком «Заслуженный Штурман-испытатель СССР». Честно скажу, что я даже немного растерялся, - такие солидные люди, и я…
Немного сбивчиво, но представился, коротко рассказал о себе, сказал – если со временем появится возможность, хотел бы перевестись из 17 цеха к вам, по своей специальности. Они заинтересовались, пригласили инженера отряда и техника-бригадира. Те немного поговорили со мной, выяснили мои допуски. Мое свидетельство было со мной, - я его показал. Мне сказали - такие готовые специалисты нам нужны, но пока нет вакансии.
- «Однако, сейчас, - сказали мне, - один бортмеханик с Ли-2 переводится в Аэрофлот, на Север, - в Магадан. У нас есть бортмеханик на Ан-2, который уже переучен на Ли-2. Тогда его мы переводим на Ли-2, а вас, (меня то есть), тогда возьмем техником на Ан-2, - у вас для этого есть все необходимые и действующие допуски. И со «своим» самолетом при необходимости будете летать».
Надо ли говорить, как я тогда обрадовался! Они записали мои данные, сказали – езжайте в командировку, работайте пока, это произойдет не раньше чем через месяц, а когда освободится место – мы вас через начальника цеха вызовем в Воронеж. На том мы и расстались. Я пешком пошел вокруг полосы в завод, в цехе я выбрал момент и сказал Кудрявцеву о своем разговоре в летном отряде. Он смеется, говорит: – «Видишь, не все так плохо, езжай пока в Сибирь, как мне позвонят с ЛТО, - я тебя отзову телеграммой». Так вот повернулась моя судьба в тот год – появилось чувство определенной уверенности в будущее. Забегая вперед скажу – меня вызвали из Омска в конце ноября 1971 года, т.е через полтора месяца. Все произошло так, как и было спланировано. Сдается мне, что в тот день, когда я пришел первый раз в ЛТО, впечатление оставил о себе положительное, и в дальнейшем я ни разу не дал повода руководству ЛТО пожалеть, о том, что они взяли меня. Герой Советского Союза – это был командир ЛТО ВАЗ Михаил Петрович Ренц, бывший военный летчик-истребитель, почетный гражданин г. Воронежа, а Заслуженный Штурман-испытатель СССР – начальник штаба ЛТО Иркутский Николай Иванович, тоже очень уважаемый в авиационных кругах человек. Я на всю жизнь благодарен этим людям, а так же старшему инженеру отряда Вячеславу Васильевичу Бредихину за то, что они поверили в меня. Этот момент в моей жизни стал судьбоносным, и я всегда помню об этом. Однако, прежде чем перейти в ЛТО я все же полтора месяца проработал в Омске в бригаде доработчиков слесарем-сборщиком на самолете Ту-128
Комментариев нет:
Отправить комментарий