Первое «знакомство» с ВЛЭК у меня произошло в апреле 1966 года, когда я
заканчивал школу. Правда, та комиссия называлась ВЛК, и была военная,
но сути это не меняет. Хотя я и хотел идти в гражданскую авиацию, но
тогда поддался «нажиму» своего новосибирского одноклассника Володи Л.,
который собрался поступать в Оренбургское военное летное училище. Я
тогда тоже подал заявление через военкомат туда же, тем более, что
занятия в школе еще продолжались, а желающим поступить в военные училища
уже весной давали возможность проходить ВЛК. Была возможность
«проверить» (протестировать, - как бы сказали сейчас) свою пригодность. И
еще туда же подал заявление мой товарищ, тоже одноклассник Леха П. Я
тогда «рассуждал» так, - если пройду комиссию, то попробую, конечно,
поступать в военное летное училище. Тогда во всю гремела романтика
сверхзвуковых скоростей и полетов в космос. А если не получится, то
летом, когда начнется прием в гражданские авиационные училища, - тогда и
буду поступать в гражданское авиационное училище - куда и хотел с
детства.
На ВЛК было очень много ребят, и все были «одержимы» мечтой о небе. И вот тогда я впервые воочию увидел, как эти мечты очень многих, даже точнее сказать – большинства, лопаются, как мыльный пузырь. Не стал исключением и я – врач ЛОР «срезала» меня с ходу по причине увеличенных миндалин (гланды). Хотя никогда меня ангина и не мучила, и проблем с горлом я не имел. Обидно было до слез…
Тогда же, весной, в мае, я лег на операцию, и мне удалили гланды. Честно говоря, с детства я боялся и не любил медицину, а тут вообще ее возненавидел. И не столько за физическую, сколько за душевную боль, - за то, что так сложно, оказывается, пройти медицинский отбор на летное обучение. Выписался я из больницы в конце мая, как раз к последнему звонку, в школе начались выпускные экзамены. Я подал документы в приемную комиссию в Западно-Сибирском управлении ГА, и начал проходить ВЛЭК в аэропорту «Северный». Леха П. тоже проходил ВЛЭК со мной, - его так же «срезали» на военной ВЛК. Хочу напомнить, что это было лето 1966 года. В тот год в СССР перешли с одиннадцатилетнего обучения в школах, на десятилетнее. И в тот год одновременно закончили школы и одиннадцатые классы по старой программе, и десятые классы по новой программе. Выпускников в стране было ровно в два раза больше, чем в предыдущие годы…
Молодых ребят, желающих поступить в училища гражданской авиации, было очень много, гораздо больше, чем в военные училища. Здание, где находилась ВЛЭК, было очень маленькое. Кабинеты врачей располагались на втором этаже в пристройке, над бухгалтерией аэропорта. А кандидатов было очень много… По полдня надо было ждать своей очереди, чтобы попасть хоть к одному врачу. А как врачи ВЛЭК «отсеивали» ребят, – да просто «пачками», и при том – безжалостно! Вот где я насмотрелся на людские трагедии… Какой растерянный взгляд, часто и слезы были на лицах тех, кому не повезло. Некоторым предлагали переписать заявление в технические училища, т.к. здоровье было, в общем то, в порядке, однако все же не отвечало летным нормативам. Но, очень много было и таких, кто расставался с мечтой об авиации навсегда. С каким волнением заходил каждый, и я в том числе, в очередной кабинет! Сердце от волнения готово было вырваться из груди, во рту пересыхало… Как мало тогда я знал, как надо «готовиться» к комиссии, что отвечать на вопросы врачей, как себя «вести» при обследовании…
И еще, очень обидно было видеть такую «картину» - расталкивая всех, в коридоре санчасти появляется «папа» в форме аэрофлота с сыном, держа в руках его медицинские карты кандидата на поступление. Без всякой очереди, чуть ли не «пинком» открывает дверь любого кабинета и с улыбкой заходит с сыном к врачу. Через прикрытую дверь слышны радостные возгласы, что то вроде (к примеру) : - «..А, Виктор Иванович! Так это Ваш сын?! Ты смотри, уже совсем взрослый! А я еще помню его совсем маленьким, как быстро бежит время… Так значит, и Ваш сын тоже решил пойти по стопам отца? Замечательно, будет у нас новая трудовая династия пилотов Павловых! Отец командир, а сын второй пилот!..»
Что уж тут говорить, «блат» и «толкачи» - всегда были движущей силой в нашей стране, и в те времена тоже. И ведь проходили эти ребята ВЛЭК все, и за один день (с папой вместе, конечно). Все это вызывало у остальной массы абитуриентов и чувство какой то зависти, и чувство ненависти одновременно. Обидно было видеть всю эту несправедливость.
Вот тогда я уже начинал понимать, что хоть мы все одинаковы, но даже в таком серьезном деле, как медицинский отбор, врачи-эксперты относятся к нам не всегда объективно, - помогая «своим», и абсолютно безразлично относясь к судьбам тех, за которых никто не мог похлопотать. Теперь я точно знаю, что врачи ВЛЭК относились к нам, поступающим, очень придирчиво, малейшие сомнения – и в лучшем случае могли предложить поступать в технические училища, а многим – вообще перед носом «захлопывали дверь» в небо. У таких «неудачников» врач просто отбирал оба экземпляра медицинской карты (карты были большие двойные листы-бланки специального содержания, с фотографией, и заверенные печатью приемной комиссии) и убирали их в папку, - для отчета, наверное. Поэтому, в выходящем из кабинета абитуриенте без бумаг в руках, а часто и с влажными глазами, легко можно было угадать того, для кого мечта об авиации только что была «убита в зародыше»…
Хоть я немного и ушел от темы в сторону, но все же добавлю, что тем, кому все же посчастливилось пройти ВЛЭК, могло не «повезти» и на вступительных экзаменах. Экзамены, поступающие в училища, сдавали в здании УТО (учебно-тренировочный отряд), здесь же, в аэропорту. И там так же присутствовали «папы», как и на ВЛЭКе. Так же помогали и «тянули своих». В общем – не было справедливости и тогда, и видно это было даже «невооруженным» глазом, только сделать ничего было нельзя. Конечно, может отдельные ребята и поступали самостоятельно в летные училища, но в те годы это скорее было исключение, чем правилом. Для примера скажу – в тот, 1966 год конкурс на одно место в летном училище, был 18 человек на одно место!
Однако, вернусь к ВЛЭК. Помимо того, что кандидат заходил к каждому врачу с заверенными картами, необходимы были так же паспорт и приписное свидетельство (документ военкомата). Каждый врач сначала проверял записи в приписном свидетельстве, а потом сверял (!) лицо абитуриента с фотографией в паспорте. Попытка обмана или подставы исключалась. Кстати, по прибытии в училища, все поступившие проходили ВЛЭК снова. Видимо, иногда обман кое где все же «прокатывал», - сам потом об этом читал в статье журнала «Гражданская авиация».
И на этот раз мне не повезло, хотя прошел практически всех врачей. Терапевт ВЛЭК не написала мне заключения в первый «заход», т.к. я еще не успел пройти ЭКГ (кардиограмму). Через день, дождавшись своей бесконечной очереди, я сделал ЭКГ, а потом снова ждал очереди к терапевту. Она просмотрела мою ЭКГ и продолжила освидетельствование. И вот тогда то она меня и «прижала» тем, что пульс после пятнадцати приседаний восстанавливается к исходному значению медленнее, чем за 3 минуты по нормативу.
Для меня это был «крах». Тот «трагический» день я помню в деталях до сих пор, рассказывать о своих чувствах здесь я не собираюсь. Думаю, и так все понятно. Переписывать документы в техническое училище я не стал, и забрал их из приемной комиссии. Я наивно полагал, что пока есть время надо попробовать еще раз попытать счастья, но в другой приемной комиссии.
Города, где работали приемные комиссии в училища ГА, я знал, об этом было написано в специальных памятках, которые выдавались всем абитуриентам. Для меня тогда «светил» один вариант – уехать в Одессу, где жили наши близкие родственники, а там «рядом» работала приемная комиссия в Молдавском управлении ГА, в Кишиневе. Да, житейского опыта у меня, конечно, еще не было… Если уж и ехать, то надо было в само училище (в училищах так же работали приемные комиссии), а не в региональную приемную комиссию, да еще и в союзной республике. Ведь в республиках тогда решался и «национальный» вопрос, и мои шансы тогда изначально были близки к нулю. Так и случилось, «зарубили» меня там на ВЛЭК, причем на этот раз хирург, хотя пару недель назад я прошел в Новосибирске хирурга без проблем. Было откровенно заметно, что такие как я там, в Кишиневе, не нужны. Уже давно набрали «своих», и тем более разнарядки на места в училища для Молдавии было гораздо меньше, чем в Сибири. И еще я тогда усвоил одну «закономерность», что врачи ВЛЭК хоть и руководствуются одними и теми же приказами, законами и правилами, не всегда объективны, так как преследуются определенные интересы или «указания» свыше. Вот так безрезультатно закончилась мои попытки после окончания школы поступить в летное училище. И главным «камнем преткновения» тогда стала ВЛЭК. С тех пор это слово «ВЛЭК» и стало для меня негативным, вызывающим в душе волнение и страх.
На ВЛК было очень много ребят, и все были «одержимы» мечтой о небе. И вот тогда я впервые воочию увидел, как эти мечты очень многих, даже точнее сказать – большинства, лопаются, как мыльный пузырь. Не стал исключением и я – врач ЛОР «срезала» меня с ходу по причине увеличенных миндалин (гланды). Хотя никогда меня ангина и не мучила, и проблем с горлом я не имел. Обидно было до слез…
Тогда же, весной, в мае, я лег на операцию, и мне удалили гланды. Честно говоря, с детства я боялся и не любил медицину, а тут вообще ее возненавидел. И не столько за физическую, сколько за душевную боль, - за то, что так сложно, оказывается, пройти медицинский отбор на летное обучение. Выписался я из больницы в конце мая, как раз к последнему звонку, в школе начались выпускные экзамены. Я подал документы в приемную комиссию в Западно-Сибирском управлении ГА, и начал проходить ВЛЭК в аэропорту «Северный». Леха П. тоже проходил ВЛЭК со мной, - его так же «срезали» на военной ВЛК. Хочу напомнить, что это было лето 1966 года. В тот год в СССР перешли с одиннадцатилетнего обучения в школах, на десятилетнее. И в тот год одновременно закончили школы и одиннадцатые классы по старой программе, и десятые классы по новой программе. Выпускников в стране было ровно в два раза больше, чем в предыдущие годы…
Молодых ребят, желающих поступить в училища гражданской авиации, было очень много, гораздо больше, чем в военные училища. Здание, где находилась ВЛЭК, было очень маленькое. Кабинеты врачей располагались на втором этаже в пристройке, над бухгалтерией аэропорта. А кандидатов было очень много… По полдня надо было ждать своей очереди, чтобы попасть хоть к одному врачу. А как врачи ВЛЭК «отсеивали» ребят, – да просто «пачками», и при том – безжалостно! Вот где я насмотрелся на людские трагедии… Какой растерянный взгляд, часто и слезы были на лицах тех, кому не повезло. Некоторым предлагали переписать заявление в технические училища, т.к. здоровье было, в общем то, в порядке, однако все же не отвечало летным нормативам. Но, очень много было и таких, кто расставался с мечтой об авиации навсегда. С каким волнением заходил каждый, и я в том числе, в очередной кабинет! Сердце от волнения готово было вырваться из груди, во рту пересыхало… Как мало тогда я знал, как надо «готовиться» к комиссии, что отвечать на вопросы врачей, как себя «вести» при обследовании…
И еще, очень обидно было видеть такую «картину» - расталкивая всех, в коридоре санчасти появляется «папа» в форме аэрофлота с сыном, держа в руках его медицинские карты кандидата на поступление. Без всякой очереди, чуть ли не «пинком» открывает дверь любого кабинета и с улыбкой заходит с сыном к врачу. Через прикрытую дверь слышны радостные возгласы, что то вроде (к примеру) : - «..А, Виктор Иванович! Так это Ваш сын?! Ты смотри, уже совсем взрослый! А я еще помню его совсем маленьким, как быстро бежит время… Так значит, и Ваш сын тоже решил пойти по стопам отца? Замечательно, будет у нас новая трудовая династия пилотов Павловых! Отец командир, а сын второй пилот!..»
Что уж тут говорить, «блат» и «толкачи» - всегда были движущей силой в нашей стране, и в те времена тоже. И ведь проходили эти ребята ВЛЭК все, и за один день (с папой вместе, конечно). Все это вызывало у остальной массы абитуриентов и чувство какой то зависти, и чувство ненависти одновременно. Обидно было видеть всю эту несправедливость.
Вот тогда я уже начинал понимать, что хоть мы все одинаковы, но даже в таком серьезном деле, как медицинский отбор, врачи-эксперты относятся к нам не всегда объективно, - помогая «своим», и абсолютно безразлично относясь к судьбам тех, за которых никто не мог похлопотать. Теперь я точно знаю, что врачи ВЛЭК относились к нам, поступающим, очень придирчиво, малейшие сомнения – и в лучшем случае могли предложить поступать в технические училища, а многим – вообще перед носом «захлопывали дверь» в небо. У таких «неудачников» врач просто отбирал оба экземпляра медицинской карты (карты были большие двойные листы-бланки специального содержания, с фотографией, и заверенные печатью приемной комиссии) и убирали их в папку, - для отчета, наверное. Поэтому, в выходящем из кабинета абитуриенте без бумаг в руках, а часто и с влажными глазами, легко можно было угадать того, для кого мечта об авиации только что была «убита в зародыше»…
Хоть я немного и ушел от темы в сторону, но все же добавлю, что тем, кому все же посчастливилось пройти ВЛЭК, могло не «повезти» и на вступительных экзаменах. Экзамены, поступающие в училища, сдавали в здании УТО (учебно-тренировочный отряд), здесь же, в аэропорту. И там так же присутствовали «папы», как и на ВЛЭКе. Так же помогали и «тянули своих». В общем – не было справедливости и тогда, и видно это было даже «невооруженным» глазом, только сделать ничего было нельзя. Конечно, может отдельные ребята и поступали самостоятельно в летные училища, но в те годы это скорее было исключение, чем правилом. Для примера скажу – в тот, 1966 год конкурс на одно место в летном училище, был 18 человек на одно место!
Однако, вернусь к ВЛЭК. Помимо того, что кандидат заходил к каждому врачу с заверенными картами, необходимы были так же паспорт и приписное свидетельство (документ военкомата). Каждый врач сначала проверял записи в приписном свидетельстве, а потом сверял (!) лицо абитуриента с фотографией в паспорте. Попытка обмана или подставы исключалась. Кстати, по прибытии в училища, все поступившие проходили ВЛЭК снова. Видимо, иногда обман кое где все же «прокатывал», - сам потом об этом читал в статье журнала «Гражданская авиация».
И на этот раз мне не повезло, хотя прошел практически всех врачей. Терапевт ВЛЭК не написала мне заключения в первый «заход», т.к. я еще не успел пройти ЭКГ (кардиограмму). Через день, дождавшись своей бесконечной очереди, я сделал ЭКГ, а потом снова ждал очереди к терапевту. Она просмотрела мою ЭКГ и продолжила освидетельствование. И вот тогда то она меня и «прижала» тем, что пульс после пятнадцати приседаний восстанавливается к исходному значению медленнее, чем за 3 минуты по нормативу.
Для меня это был «крах». Тот «трагический» день я помню в деталях до сих пор, рассказывать о своих чувствах здесь я не собираюсь. Думаю, и так все понятно. Переписывать документы в техническое училище я не стал, и забрал их из приемной комиссии. Я наивно полагал, что пока есть время надо попробовать еще раз попытать счастья, но в другой приемной комиссии.
Города, где работали приемные комиссии в училища ГА, я знал, об этом было написано в специальных памятках, которые выдавались всем абитуриентам. Для меня тогда «светил» один вариант – уехать в Одессу, где жили наши близкие родственники, а там «рядом» работала приемная комиссия в Молдавском управлении ГА, в Кишиневе. Да, житейского опыта у меня, конечно, еще не было… Если уж и ехать, то надо было в само училище (в училищах так же работали приемные комиссии), а не в региональную приемную комиссию, да еще и в союзной республике. Ведь в республиках тогда решался и «национальный» вопрос, и мои шансы тогда изначально были близки к нулю. Так и случилось, «зарубили» меня там на ВЛЭК, причем на этот раз хирург, хотя пару недель назад я прошел в Новосибирске хирурга без проблем. Было откровенно заметно, что такие как я там, в Кишиневе, не нужны. Уже давно набрали «своих», и тем более разнарядки на места в училища для Молдавии было гораздо меньше, чем в Сибири. И еще я тогда усвоил одну «закономерность», что врачи ВЛЭК хоть и руководствуются одними и теми же приказами, законами и правилами, не всегда объективны, так как преследуются определенные интересы или «указания» свыше. Вот так безрезультатно закончилась мои попытки после окончания школы поступить в летное училище. И главным «камнем преткновения» тогда стала ВЛЭК. С тех пор это слово «ВЛЭК» и стало для меня негативным, вызывающим в душе волнение и страх.
Комментариев нет:
Отправить комментарий